Почему работа НАБУ чаще заканчивается скандалами, чем посадками, и что мешает правоохранительным органам поставить провокацию взяток на поток и добиваться реальных сроков для вороватых чиновников и депутатов, исследовали в журнале Фокус.
С делом Юрченко Украина получила новый сочный скандал от НАБУ. Но придирчивые юристы скептически хмыкают, глядя на этот триумф: ситуативные фанфары отгремят, а дело может развалиться.
Проблема упирается в провокацию взятки, которую упрямо держит на вооружении бюро.
«Плюшки» для депутата
Круто начатая спецоперация оборвалась в шаге от финала. $200 тыс. за «мусорный» законопроект Александру Юрченко не передали. В активах бюро — только $13 тыс., которые взял его помощник, и запись беседы детектива с депутатом, из которой можно сделать вывод, что тот был не прочь полакомиться «плюшками». Называть деньги деньгами осторожный Юрченко в разговоре избегал.
Что было бы, если б агенты не подкатили к «слуге»? С большой долей вероятности — ничего. У депутата не было бы повода разевать на «плюшки» рот. Александра Юрченко раскрутили по тому же сценарию, что и «янтарных» экс-депутатов Борислава Розенблата и Максима Полякова, а также бывшую первую заместительницу главы Миграционной службы Дину Пимахову. Первоавтор схемы — отнюдь не НАБУ, а библейский Змей, протянувший яблоко Еве.
— Есть практика Европейского суда по правам человека, которая четко говорит: если преступление не могло быть совершено без участия правоохранителей, то привлекать за взятку нельзя. Более того, есть позиция ЕСПЧ, гласящая, что при расследовании коррупционных преступлений правоохранители, если они действуют под прикрытием, должны исполнять исключительно пассивную роль: наблюдать, фиксировать, но не руководить ходом событий, — говорит Юрий Радзиевский, адвокат. — Когда детектив уговаривает человека что-то совершить и предлагает за это компенсацию, о пассивной роли речи не идет.
Детективов не накажут, обвиняемого могут оправдать
Искушенные «агентом Катериной» Розенблат и Поляков признаны потерпевшими от провокации. Неизвестно, как это теперь скажется на судебном разбирательстве в отношении экс-депутатов.
Против трех детективов НАБУ, увивавшихся вокруг Дины Пимаховой — то ли напоить ее, то ли соблазнить, то ли нянечку в семью внедрить собирались, — СБУ открывало уголовное производство. В 2018 году вспыхнул скандал с сорвавшейся секс-провокацией против сотрудника Нацбанка, которую снова готовили агенты бюро.
Однако НАБУ гордо и уверенно, а главное, демонстративно наступает на те же грабли. Тогда как полиция и СБУ, также регулярно прибегающие к провокациям, скромно прячут нарушения под сообщениями об «оперативной комбинации».
— По сути, НАБУ системно действует в этом направлении, чтобы застолбить за собой право безнаказанно провоцировать чиновников на взятки. Так они демонстрируют, что сражаются с коррупцией, и общественное мнение на их стороне, — отмечает Юрий Радзиевский. — Но не закон.
По большому счету, детективы мало чем рискуют. Провокация подкупа со стороны правоохранителей карается сроком от трех до семи лет, но в Едином реестре судебных решений не найти таких приговоров. Зато оправдания по причине провокаций есть.
Из нашумевшего: в ноябре 2018 года Шевченковский райсуд Киева реабилитировал члена Высшего совета правосудия Павла Гречковского и арбитражного управляющего Олега Шкляра, которых обвиняли в мошенническом вымогательстве взятки. Юрий Луценко, будучи генпрокурором, страшно гордился этим делом, а получился конфуз.
Штатный заявитель
Классическая взятка, от которой не отвертеться, — это когда человек, ставший жертвой вымогателя, сам идет в органы и пишет заявление. Обвешанный микрофонами, он возвращается к чиновнику с переписанными купюрами и ликует, когда хапугу берут в наручники.
Новости по теме: МВД проверяет ряд министерств в связи с коррупционным скандалом при строительстве завода в Ингушетии – источник
По закрытой статистике, как утверждает адвокат Олег Миколайко, так происходят примерно 50% коррупционных разоблачений. Вторая половина — это следствие провокаций.
— У моих коллег есть дела, где пострадавшим от вымогательства выступает один и тот же предприниматель. Так называемый штатный заявитель, которого могут использовать для сведения счетов с неугодными чиновниками. Но есть и другая проблема: на местечковом уровне, где все друг другу кумовья и сваты, люди боятся открыто заявлять о вымогательстве. Им же дороже может обойтись.
Из последних примеров трагедия в Житомирской области. Рыборазводчик Анатолий Захаренко из села Новоселица пожаловался на вымогательство со стороны начальника райотдела. Полицейского задержали и отпустили, он перешел в другой район и якобы даже не получил уведомления о подозрении. Сам же Захаренко находится в СИЗО за расстрел семерых человек на берегу пруда. Он настаивает, что это была самооборона, — его угрожали убить, если не заберет заявление на «хорошего человека».
Вдохновляет американский опыт
Вопрос о том, чтобы изъять из Уголовного кодекса статью за провокацию взятки, поднимался не раз. В 2015 году об этом говорил Петр Порошенко в Раде, впоследствии тему поддерживал Юрий Луценко. Были петиции, законопроекты, но в Раду они не зашли. С практикой Евросуда спорить трудно.
НАБУ может придавать смелости американский опыт (в «янтарном деле» звучало, что операцию помогала готовить ФБР), где провокация преступления допускается. Правда, последнее слово остается за судом: если докажут, что до контакта с правоохранителями человек не был склонен к совершению такого вида проступков, какой ему вменяют, то последует оправдание.
Кроме того, в США для чиновников существует презумпция виновности. Если чиновник не сможет доказать, что честно получил заводы, газеты, пароходы, провокацию посчитают уместной для изобличения в нетрудовых доходах. У нас же презумпция невиновности для всех.
— Демократический мир так смотрит на эту ситуацию: провокация в отношении гражданских лиц неправильная, аморальная и незаконная, потому что простые люди не имеют отдельных полномочий. Что касается чиновников и политиков, которые решают государственные задачи, то в отношении этой категории в разных странах разные системы — более или менее жесткие. Но общая позиция гласит, что чиновник пришел служить обществу, а значит, не имеет права не то что брать взятки, но даже обсуждать возможность получения для себя неправомерного вознаграждения, — констатирует Николай Сирый, старший научный сотрудник Института государства и права.
Контрольная взятка
В принципе, позицию Евросуда можно обойти. В Польше работа Центрального бюро по борьбе с коррупцией построена на провокациях топ-чиновников и политиков с 2006 года. Правозащитники ропщут, но у тамошних детективов есть весомый аргумент: в 2005-м страна занимала 70-е место в ежегодном индексе коррупции Transparency International, а 2019-м — 36-е.
Но тогда нам нужно либо устанавливать отдельные правила игры для НАБУ, что на корню зарубят правозащитники, либо менять закон, чтобы чиновники боялись.
— Полностью фильтр убирать нельзя, это повлечет большие злоупотребления. Достаточно перечислить чиновнику 20 тыс. грн на карточку — и уже есть повод шантажировать взяткой, — считает Алексей Сиротин, адвокат. — Но есть компромиссный вариант: узаконить контрольную взятку, как контрольную закупку наркотиков.
Теоретически это может выглядеть так: оперативники получают информацию о том, что чиновник регулярно берет и не стесняется, сравнивают его декларацию с материальным положением семьи и идут в суд за санкцией на комбинацию. Есть «добро» — запускайте хоть десяток агентов под прикрытием, адвокатам нечем будет крыть.
Но пока такой сугубо практической цели никто не ставил. Статья об ответственности за провокацию взятки остается в Уголовном кодексе, и всех устраивает, что правоохранители могут ее нарушать, а адвокаты — строить на этих нарушениях защиту коррупционеров.
Автор: Валентина Николаенко; ФОКУС
