Как Конституционный суд повлиял на уголовную ответственность для носителей мантий.
Декабрь 2020 года запомнится громким скандалом, напоминает издание "Тиждень". Ведь дело в отношении заместителя председателя Офиса президента Олега Татарова решили забрать у Национального антикоррупционного бюро и передать в Службу безопасности Украины. Об этом стало известно 24 декабря, накануне судебного заседания, на котором Татарову должны были избрать меру пресечения. Мужчину, напомним, подозревают в коррупции, связанной с незаконными застройками экс-депутата Максима Микитася. Интересно также и то, что решение о передаче дела приняли в Офисе генерального прокурора накануне, 23 декабря, после 23:00.
Впрочем, такой работе генпрокуратуры предшествовали другие события. 14 декабря судья Печерского райсуда Киева Сергей Вовк решил, что расследование, в котором фигурирует господин Татаров, необходимо забрать у НАБУ и передать его в Государственное бюро расследований. Правда, такое решение судьи противоречит украинскому законодательству. Ведь дела, отнесенные к подследственности НАБУ (то есть преступления, связанные с коррупцией), может расследовать только НАБУ. Так же, как рассматривать дела, связанные с коррупцией, может только специализированный суд, то есть Высший антикоррупционный суд.
За несколько месяцев до того по подобной схеме у НАБУ пытались забрать расследование по председателю Окружного админсуда Киева Павлу Вовку, дела по «ВиЭйБи Банку», $5 млн взятки руководству НАБУ и Специализированной антикоррупционной прокуратуре, дело о подкупе эксперта (в котором также якобы фигурирует Татаров).
Ранее такие действия судей можно было бы квалифицировать по ст. 375 Уголовного кодекса - вынесение заведомо неправосудного решения. Наказание за это - до 8 лет тюрьмы. Впрочем с 12 декабря такого преступления в Украине не существует.
Преступление, пропавшего
В ноябре 2019 года в Конституционный Суд поступило представление 55 народных депутатов относительно несоответствия Конституции ст. 375 Уголовного кодекса Украины. Среди подписантов, в частности, были депутаты от «Оппозиционной платформы - За жизнь», среди которых Григорий Мамка, Виктор Медведчук, Илья Кива и другие. Депутаты отмечали, что норма о «заведомо неправосудном решении» противоречит Основному закону. В частности, является «оценочной», а ее содержание - непонятно.
Уже 11 июня 2020 года Конституционный Суд вынес решение: ст. 375 не соответствует Конституции Украины. Эту норму судьи назвали «неудачным подражанием практике советского государства». Поскольку ее позаимствовали из Уголовного кодекса Украинской ССР 1960 года. Конституционный Суд также отметил, что в законодательстве нет четких критериев «неправосудности», а сама статья Уголовного кодекса не объясняет словосочетание «заведомо неправосудного». Такая формулировка, по мнению КС, позволяло правоохранителям злоупотреблять этой нормой закона и преследовать людей в мантиях только за сам факт решения, который якобы мог не понравиться следователям.
В то же время, по решению Конституционного суда следует, что уголовная ответственность за такое преступление должна быть. Ведь КС хоть и отменил ст. 375 Уголовного кодекса, однако отложил ее действие на полгода - до 12 декабря 2020-го. Это время дали народным депутатам, чтобы внести уточнения в законодательство и объяснить термин «заведомо неправосудного».
Новости по теме: В Burisma отвергли причастность своих сотрудников к даче взятки в Украине
Однако за полгода Верховная Рада так и не смогла выработать изменений в законы. Восстановления действия ст. 375 Уголовного кодекса нет ни в проекте судебной реформы, ни в других законодательных актах, запланированных к рассмотрению.
«Да, мы знаем об этой проблеме. Но зарегистрировать проект закона - это только треть пути. Нужно иметь большинство, чтобы оно принимало решение. Как мы понимаем, в настоящее время профильный комитет по вопросам правовой политики решения генерировать не способен. Например, у нас прошло 2,5 месяца после решения Венецианской комиссии по проекту судебной реформы. Однако никаких подвижек в парламенте до сих пор нет. Также у нас нет большинства, которое может реагировать на негативные тенденции в сфере юстиции и борьбы с коррупцией. Монобольшинства также не существует. А важные решения в последние месяцы президентская партия принимает с участием других политсил», - объясняет в комментарии Тижню депутат фракции Голос Ярослав Юрчишин.
Он также добавляет: депутаты реагируют только на те проблемы, которые имеют резонанс в публичной плоскости. «Парламент согласился на роль ведомого. Рада реагирует только на те вещи, которые попадают в публичный дискурс. Например, так было с решением Конституционного Суда относительно электронного декларирования. Вещи, которые в публичную плоскость не попадают, остаются без внимания. Конституционный Суд может ставить определенные нормы законов под вопрос, давать парламенту время на решение проблемы. Но парламент это время не использует. И это не только об уголовной ответственности для судей за неправосудные решения. Это, например, история с НАБУ. До 16 декабря должно быть решение о том, кто должен получить полномочия по Бюро. И у депутатов нет ни одного решения: ни у парламента в целом, ни у профильного комитета», - жалуется Юрчишин.
«Заведомо неправосудное решение»
Несмотря на то, что из Уголовного кодекса исчезло понятие «заведомо неправосудного решения», в нем остались десятки упоминаний термина «заведомо» в контексте различных преступлений. Например, «заведомо создавал угрозу», «заведомо ложное сообщение суду о полномочиях», «заведомо ложные показания», «заведомо незаконное задержание», «заведомо незаконный привод» и еще около 50 упоминаний. По такой логике, каждая норма Уголовного кодекса, в которой есть слово «заведомо» может противоречить Конституции.
«Да, были определенные нюансы с 375-й статьей Уголовного кодекса. Она должна была быть предохранителем от произвола судей. Но ее, как и дисциплинарную ответственность, использовали для того, чтобы держать судей на крючке. Например: судья мог принять явно незаконное решение, однако следователи, которые были подконтрольны тем или иным представителям власти, могли сказать: «Или мы судим тебя, или ты будешь принимать нужные решения». Я это помню еще со времен работы судьей. Вопросы юридической определенности неправосудности, заведомость - это детали. Можно долго совершенствовать положения. Но проблема не в том, что существует уголовная ответственность. Проблема в том, как ее применяют. Вместо того, чтобы привлекать судью к ответственности - его вешали на крючок. Это примерно то же самое, если говорить, что дисциплинарная ответственность - зло, потому что ее используют против независимых судей», - объясняет в комментарии Тижню один из основателей фонда DeJure, экс-судья винницкого окружного админсуда, член Общественного совета добродетели (ОСД) Михаил Жернаков.
Его коллега из ОСД Роман Маселко добавляет: такая норма в законодательстве существует около сотни лет. «Ответственность за заведомо неправосудные решения существовала 100 лет. Ее впервые ввели, если не ошибаюсь, в 1922 году. И норма примерно так и звучала. Ведь судьи могут совершать и некоррупционные преступления. Например, из пленок НАБУ по Окружному админсуду мы знаем, что Павел Вовк и его подчиненные решили заблокировать работу Высшей квалификационной комиссии судей. Это не взятка, не очевидная коррупция, им за это не платили. Но они взяли и вынесли решение, которое заблокировало работу ВККС. В теории, здесь можно инкриминировать превышение полномочий, но, как мы помним, в 2014 году в законодательство внесли поправки, которые говорят, что это преступление должно измеряться деньгами. В случае с ВККС - как это измерить? Кто пострадавший? Что именно мерить деньгами? В законодательстве остается термин «заведомо». И его используют. Но только «заведомо неправосудное решение» почему-то стало непонятным».
Эксперты-юристы, опрошенные Тижнем,в объяснении ст. 375 сходятся в одном: заведомо неправосудным может быть решение, которое судья принимал умышленно, понимая, что нарушает закон. Один из примеров - судьи Майдана и их решения по автопробегу в Межигорье. Тогда, напомним, ряд судей лишали людей права управлять транспортными средствами на основании поддельных рапортов от Государственной автомобильной инспекции. Показательно, что водительские удостоверения отбирали у людей, которые в день автопробега были дома или вообще за границей. Однако это не останавливало людей в мантиях.
«Да, есть сложность в доказательстве «заведомо». Что такое заведомо неправосудное решение? Это очевидно умышленное действие, когда судья осознает, что нарушает закон. Да может быть судейская ошибка. Например, когда судья неправильно оценил факты, не учел отдельные доказательства и тому подобное. От этого никто не застрахован. Но есть умышленные действия, которые тяжело доказывать, ведь ты не залезешь судье в голову. Однако существует совокупность обстоятельств и доказательств, которые и доказывают преднамеренность. Например, судьи Майдана. Мы знаем, что было вмешательство в автоматизированную систему распределения дел. Скажем, было семь судей, которые могли рассматривать дела по Автомайдану, но их получили судьи Виктор Кицюк и Оксана Царевич. Как это произошло? Сестра Кицюка занималась распределением. Знал ли об этом Кицюк? Далее. Печерский суд загружен и обычно такие дела там рассматривают до трех месяцев. Однако в случае с автопробегом в Межигорье большинство решений судьи приняли за неделю. То есть имеем нетипичную скорость», - объясняет Маселко.
Он также добавляет: доказательства, которые подавала ГАИ, были довольно сомнительными. Например, в рапортах упоминались только автомобили, а не люди, которых судили. Не было доказательств, как и что именно они нарушили. Более того, были свидетели, которые доказывали невиновность людей, однако судьи на это не обращали внимания.
Новости по теме: Коррупционное дело Валерия Головко “сливают” Авакову
«Были доказательства, что люди не виноваты. Были свидетели, которые говорили, что люди не ездили в Межигорье, а находились дома. В рапортах ГАИ, без подписей, упоминалось лишь то, что «такой-то автомобиль ехал в колонне». Есть вопиющий пример судьи Чауса: он лишил права управления авто инженера, который даже не был активистом Майдана и на протесты не ходил. Мужчину лишили водительского удостоверения за автопробег в Межигорье. Но в тот день его «Москвич» целый день стоял в гараже. Были люди, которые в момент автопробега находились за границей. И судьи эти факты игнорировали», - говорит Маселко.
Он замечает: если судья с опытом и стажем работы выносит много «ошибочных решений», есть факты, свидетельствующие о возможном влиянии на судью или его сознательных действиях - тогда речь идет об умысле. За который должна существовать уголовная ответственность.
«Неправосудное решение - это когда ты как судья понимаешь, что принимаешь явно незаконное решение. Но все равно принимаешь его. И это преступление. Например, когда судья Вовк из Печерского райсуда решает отдать дело, подследственную НАБУ, в другой правоохранительный орган. Хотя КПК говорит, что это невозможно», - добавляет Жернаков.
Последствия
По состоянию на 24 декабря в судах находилось более 20 уголовных дел по ст. 375 УК в отношении судей Майдана. И теперь их все нужно закрыть. Ведь нормы Уголовного кодекса, за который судят людей, фактически не существует. Теоретически, прокуратура может попытаться добавить к квалификации их преступлений ст. 340 Уголовного кодекса - препятствование мирным собраниям. Однако и за эти преступления никого к ответственности привлечь не получится, ведь сроки давности истекли.
Можно было бы надеяться, что нечестных судей отсеивают во время квалификационного оценивания, однако и здесь возникают сомнения. Например, не так давно судью Кицюка рекомендовали назначить судьей пожизненно. Несмотря на то, что у Общественного совета добродетели, который также должен влиять на отбор судейского корпуса, были вопросы о законности имущества этого судьи и его решений. Так же Высший совет правосудия, который отвечает за назначение и увольнение судей, не увидел оснований для увольнения судьи Павла Вовка, который фигурирует в не менее двух коррупционных расследованиях НАБУ.
Фактически страна оказалась в ситуации, когда судей почти невозможно привлечь к ответственности за сомнительные или незаконные решения. Можно вспомнить о дисциплинарной ответственности, но она не может заменить уголовную. И Верховной Раде следовало бы обратить внимание на эту проблему.
«Уголовная ответственность за заведомо неправосудные решения однозначно должна существовать. У нас проблема с подотчетностью судей. Они - как закрытая каста. До недавнего времени Нацагентство по предупреждению коррупции не могло даже их состояние проверить. Потому что так решил Конституционный Суд. И тогда вообще никакой ответственности для судей не было: дисциплинарное наказание не работает, ст. 375 Уголовного кодекса с 12 декабря нет, протокол НАПК вручить не может», - говорит Жернаков.
В то же время, нужно вернуть не только уголовную ответственность за незаконные решения, но и обеспечить неотвратимость наказания. «Важно говорить не только о строгости наказания. Но и о его неотвратимости. Можно в новом законе прописать хоть 10 суток непрерывного расстрела, но дело не попадет в суд. А если попадет, то решение по нему не будет, потому что одна из запятых стоит не на своем месте. Поэтому это комплексный вопрос, в том числе и по судебной реформе в целом», - отмечает Жернаков.
Однако пока говорить об оперативной реакции парламента не приходится: депутаты, как упоминалось выше, имели полгода на то, чтобы внести уточнения в украинское законодательство. Однако не сделали этого. Несмотря на то, как парламент реагировал на Конституционный кризис - в лучшем случае уголовную ответственность за неправосудные решения восстановят с 2021 года. Если народные депутаты вообще увидят эту проблему.
