Суд встал на сторону инвестора, чьи активы брокер принудительно продал после 24 февраля.
Инвестору удалось оспорить принудительное закрытие его позиций брокером ВТБ после санкций 24 февраля 2022 года. Суд решил, что клиенту не только нужно вернуть акции и облигации, но и выплатить все дивиденды и купоны, которые он мог бы получить, но не получил из-за продажи активов. За этим делом с надеждой наблюдают другие инвесторы, но и у банка еще есть шансы обернуть всё в свою пользу.
Что случилось
Арбитражный суд Петербурга и Ленобласти рассмотрел дело в отношении прописанного в Дегтярном переулке ПАО «Банк ВТБ». Иск против него в июле 2023 года подал Василий Кошелев, президент аудиторско-консалтинговой группы компаний «Созидание и Развитие», член экспертного совета по законодательству о банковской деятельности и аудите при комитете Госдумы по финрынку. Суд вынес решение в середине ноября, но его полная версия появилась в электронной картотеке арбитражных дел в конце минувшей недели.
Как следует из документа, соглашение о предоставлении услуг на финансовых рынках между инвестором-физлицом и банком было заключено еще в 2017 году. Оно предусматривало оказание брокерских услуг, в частности маржинальное кредитование. 26 января 2022 года клиент открыл короткую позицию на 1,275 млн евро. Иначе говоря, он взял заём у банка для продажи средств на бирже, а в залог исполнения обязательств предоставил активы, которые числились на его брокерском субсчете — акции и облигации на сотни миллионов рублей.
В день начала боевых действий 24 февраля 2022 года банк уведомил клиента о возможном принудительном закрытии позиций по этому субсчету. Обстановка на рынке тогда была, очень мягко говоря, нестабильной. Московская биржа еще утром приостановила торги. Запущены они были только через месяц: 21 марта возобновились торги по облигациям, 24 марта — по акциям российских эмитентов, которые не размещались на зарубежных биржах. Брокер обязан следить, чтобы заложенные активы клиента обеспечивали его задолженность, но когда рубль и российский рынок стремительно полетели вниз, залог стал дешеветь, а долг в евро — дорожать. Банк отреагировал на такой дисбаланс.
Возвращаясь в 24 февраля, в промежутке с 22:11 до 22:38 по московскому времени ВТБ начал принудительно продавать принадлежащие инвестору ценные бумаги, среди которых были 600 тыс. обыкновенных акций Сбербанка, 103,9 тыс. акций «Петропавловска», 100 тыс. акций «Газпрома», 13 974 облигации федерального займа с погашением в 2027 году и 4 973 — с погашением в декабре 2022 года. Также 28 февраля банк принудительно закрыл короткие позиции инвестора в 1,278 млн евро, приобретя для этого около 154,5 млн рублей по высокому курсу 120,9 рубля за евро. При этом 21 марта ВТБ продал еще более 130 тысяч ОФЗ с разными сроками погашения и 10 755 облигаций Петербурга.
С точки зрения инвестора, все эти действия были незаконны. Истец утверждает, что брокер не имел права принудительно продавать заложенные активы, поскольку на клиентском счете было достаточное обеспечение. Кошелев попросил восстановить на счете неправомерно проданные ценные бумаги (это возможно, поскольку большая часть из них продолжает торговаться на бирже), взыскать с ВТБ стоимость тех бумаг, которые восстановить уже невозможно, то есть погашенных облигаций на сумму более 47 млн рублей, а также неполученные с момента продажи по сегодняшний день дивиденды и купоны на общую сумму не менее 39,1 млн рублей. Иными словами, он просит вернуть все как было, в том числе восстановить неправомерно закрытую позицию в евро (сконвертировав ее в рубли по актуальному курсу ЦБ), списать образовавшуюся из-за закрытия задолженность в 42,35 млн рублей и восстановить первоначальную задолженность в 122,3 млн рублей.
Разбирая ситуацию, суд изучил порядок закрытия позиций и условия, при которых они выполняются. Согласно утвержденному ВТБ регламенту оказания услуг, позиция может быть закрыта, если специальный показатель уровня риска достигает отрицательного значения. Ответчик настаивал, что этот показатель вычисляется автоматически и не сохраняется банком, но суд этот довод отклонил, поскольку в связи с указаниями ЦБ банк обязан вести записи об отрицательных значениях этого показателя. У истца, например, технической возможности постоянно мониторить и фиксировать уровень риска нет, а вот у банка имеются инструменты и для подсчёта, и для фиксации, и для сохранения данных о маржинальных показателях по активам в брокерских портфелях клиентов. То, что эти показатели не были зафиксированы или сохранены, — проблема банка, указал суд, и отказался считать это уважительной причиной неисполнения своего определения об истребовании доказательств.
Банк предоставил восстановленные данные об уровне риска, но суд они не устроили по нескольким причинам. В том числе потому, что проверить правильность их расчета было невозможно — ответчик не предоставил методику.
То есть главный вопрос, в котором разбирался суд, — действительно ли возникли обстоятельства, при которых у банка есть право принудительно закрыть позицию инвестора. Разобрался так: «Банк не доказал наличие условий, являющихся основанием для принудительного закрытия позиций истца, и обязан возвратить истцу все активы, неправомерно реализованные банком в принудительном порядке».
Первая инстанция удовлетворила требования истца в полном объеме. Решение может быть обжаловано. Как сообщили «Фонтанке» в пресс-службе ВТБ, именно это банк и планирует сделать.
«Фонтанка» запросила комментарий главы «Созидания и развития» Василия Кошелева. Его пресс-секретарь сообщил, что он недоступен для комментария.
Что это значит для инвесторов и брокеров
Опрошенные «Фонтанкой» эксперты отмечают, что суд вынес важное решение, хотя и не уникальное. Дело представляет интерес хотя бы потому, что розничные инвесторы, недовольные действиями брокеров, редко доходят с претензиями до суда, не говоря уже о вынесении решений в их пользу.
Новости по теме: ПриватБанк проиграл офшорам Суркисов апелляцию на 250 млн долларов
«Я не юрист. Могу лишь сказать, что данная ситуация может быть очень серьезным прецедентом, и если этот прецедент сработает, то боюсь, что большому количеству и банков, и брокеров, но особенно банков, придется очень несладко», — считает экономист Евгений Коган.
Аналитики отмечают, что принудительные закрытия позиций — достаточно частое явление в маржинальной торговле. Особенно много возмущения они вызывают в период повышенной волатильности. Причины этого кроются в том, как работает механизм маржинальных сделок. Например, инвестор покупает акции на сумму втрое больше его собственных средств. Тогда, если позиция складывается не в его пользу, то изменение цены акций на 10% приносит убытки в 30%, то есть треть от его гарантийного обеспечения. Если же падение превышает 30%, то может пойти речь о полном закрытии позиции. В валютных парах плечо может быть существенно больше, как и в облигациях.
По его словам, при росте волатильности брокер может увеличить объем гарантийного обеспечения, но это автоматически приводит к тому, что позиция не будет соответствовать имеющимся у клиента средствам. В спокойных условиях брокер предупреждает о возможном повышении гарантийного обеспечения, но в «черные» дни его объем может меняться несколько раз в течение дня без уведомления.
Соответственно, если клиент не отвечает этим требованиям, то позиции в его портфеле могут быть закрыты. Иные случаи принудительного закрытия могут осуществляться, в основном, только по решению суда в исполнение ответственности инвестора перед другими лицами. Какие-либо санкционные решения иностранных государств, организаций и т.д. не являются основанием для российских компаний по операциям с ценными бумагами клиента.
По мнению Михаила Апанасенко, начальника отдела риск-менеджмента компании «Цифра брокер», существующая нормативная база по маржинальной торговле достаточно сложная как для клиентов, так и для судов. Эксперт сомневается, что данное решение может повлиять на судебную практику, поскольку в нем описан не совсем типичный случай.
«Могу посоветовать другим брокерам хранить всю возможную информацию о состоянии клиентов, попавших в закрытие, в качестве доказательной базы для судов. Вместе с тем 24 февраля 2022 года рынок акций РФ падал на 40–50%, и путем несложных расчетов можно понять, как изменилось клиентское обеспечение, — комментирует ситуацию он. — Также следует учитывать, что в тот день нагрузки на торговые системы брокеров были экстремальные, и они действительно могли не иметь возможности вести все записи, что не отменяет необходимости закрытия клиентской позиции даже в таком случае».
Антон Селивановский, профессор, заместитель директора Высшей школы юриспруденции и администрирования НИУ ВШЭ, член экспертного совета по защите прав розничных инвесторов при ЦБ РФ, считает кейс важным и обращает внимание на еще один значимый момент. У брокера нет права произвольно взять и продать ценные бумаги, купить валюту и закрыть позицию клиента, если для этого нет оснований. Подтвердить их в суде банк не смог. Его действия могли быть правомерными, если бы инвестор дал ему доверенность или специальное указание на совершение сделок от своего имени, но это не тот случай. Поэтому, отмечает Селивановский, из решения следует, что банк превысил свои полномочия и вышел за пределы договора.
Проведение брокерами таких операций без волеизъявления клиента — общая черта тех немногочисленных дел, которые все-таки были инициированы состоятельными клиентами и сейчас рассматриваются в российских судах. Профессор Селивановский наблюдает еще два кейса, похожих на вышеописанный. В одном случае ответчиком тоже выступает ВТБ, во втором — «Открытие» (с конца 2022 года входит в группу ВТБ). На их основании можно сделать вывод, что в феврале-марте 2022 года среди брокеров была практика подобного обращения с активами клиентов без их ведома. В одной из ситуаций, например, брокер совершил ряд операций с обязательствами инвестора, которые привели к тому, что у клиента образовался огромный долг.
«В ситуации фантастической неопределенности и ожидания панического развития событий на финансовом рынке ряд брокеров стали закрывать позиции своих клиентов. Под позициями понимаются как маржинальные займы, так и позиции в иностранной валюте. Решения очень часто были скоропалительными, и на самом деле подчас приводили к тому, что активы были реализованы по неудачным для клиентов ценам. Или в еще одной ситуации брокер дал клиенту маржинальный заём в иностранной валюте для покупки российских еврооблигаций. Клиент ничего не делал, а брокер стал конвертировать заём в рубли. При этом применил высокий курс, а потом еще поменял ставку по евро, которая была минимальной (0,5% или что-то в этом роде), на ставку по рублям, которая в то время была 20%», — приводит еще один пример Селивановский.
Получится ли у ВТБ оспорить решение, покажет время. Со стороны нельзя точно сказать, все ли доказательства исследовал суд первой инстанции. Возможно, некоторые из них просто не нашли отражения в обнародованных судебных актах, поскольку не помогали обосновать решение в пользу клиента. Апелляционная инстанция может найти их важными и изменить решение, объясняет юрист. «Если таких доказательств нет, то позиция мне представляется верной», — добавляет он.
Почему инвесторы не спешат в суд
Случай Василия Кошелева не уникальный, но все-таки подобных дел очень мало. Даже VIP-клиенты, которым, казалось бы, есть за что побороться, не спешат отстаивать свои интересы. По мнению Антона Селивановского, есть две основные причины этого — инвесторы не доверяют банкам и судам.
По словам эксперта, судебная система продемонстрировала свое отношение к инвесторам во время рассмотрения громкого кейса банка «Траст». Кредитная организация с говорящим названием убедила сотни своих клиентов, обычных граждан, перевести депозиты в так называемые кредитные ноты. Когда банк рухнул, вкладчикам деньги вернули хотя бы частично, а тем, кто конвертировал вклады в кредитные ноты, ничего не полагалось. Люди по всей России пошли в суды, но понимания там не встретили. Даже на самом высоком уровне.
«Верховный суд сказал, что инвестор — это не потребитель, он сам дурак, должен был смотреть, что подписывает. Он несет риски как предприниматель, никакой особой защиты ему давать не надо. Но в реальной жизни это были обычные люди. У них были депозиты в банке «Траст» по два миллиона и больше», — говорит Селивановский.
Что касается недоверия к банкам и брокерам, они в любой спорной ситуации отсылают клиентов к договору об оказании услуг, но прочитать этот договор «ни один нормальный человек не может», считает эксперт. «Даже специально подготовленный человек это не может делать. Это я вам ответственно говорю, как подготовленный человек. Прочитать документацию по своему брокерскому счету я не в силах. А к тому же туда вносятся постоянные изменения», — признается он.
Исследование договоров розничных инвесторов с брокерами, проведенное экспертами НИУ ВШЭ в 2021 году, показало, в частности, что объем «стандартного» договора превышает 100 страниц сложного текста. Документ построен так, что все риски перекладываются на клиента, в то время как ответственность профессионального участника рынка ограничена, зато он может в одностороннем порядке менять тарифы и условия договора. Это как-то не вяжется задачами повышения доверия розничных инвесторов к финансовому рынку и привлечению их средств на фондовый рынок, которые ставят перед собой после санкций финансовые власти.
